Глава Фонда дольщиков: риски появления новых проблемных объектов высоки

Проблеме обманутых дольщиков в России уже значительно больше десятка лет, а точное число пострадавших соинвесторов строящегося жилья в стране до сих пор является предметом для дискуссий. В первом интервью на посту гендиректора Фонда защиты прав дольщиков Константин Тимофеев рассказал РИА Недвижимость, в чем главная трудность подсчета людей, неудачно вложившихся в покупку новостройки, сколько новых жилых долгостроев может появиться в РФ в следующем году, каким регионам удалось сделать продвинуться в решении вопроса обманутых дольщиков и когда государство надеется полностью "закрыть" эту проблему.

– Константин Петрович, вы возглавили федеральный Фонд защиты дольщиков в самом конце мая, а уже летом Счетная палата заявила, что точное число обманутых дольщиков в России не известно. Так это на самом деле? Ведь данные Фонда дольщиков и депутата Госдумы Александра Якубовского, который занимается правами пострадавших граждан, действительно сильно расходятся.

– Возможно, вы помните, что еще года три назад региональные органы власти вели реестры пострадавших граждан. Тогда существовали критерии, по которым людей могли включать в подобные списки. Однако с тех пор, как с субъектов федерации на законодательном уровне сняли обязанность вести эти реестры, мы лишились точных данных. Сейчас пострадавшие при строительстве граждане условно делятся на три категории: те, кто покупал по договорам долевого участия (ДДУ), пайщики ЖСК и те, кто покупал по прочим схемам, – покупатели апартаментов, квартир в самостроях и так далее. Всего таких схем насчитывается с десяток.

«

Вопрос – кого считать обманутыми дольщиками? Поскольку фонд – это юридическое лицо, то мы обязаны ориентироваться на граждан, чьи новостройки находятся в ЕРПО – Едином реестре проблемных объектов. То есть мы "видим", условно говоря, всего полторы категории пострадавших людей: соинвесторов с ДДУ и частично пайщиков ЖСК из числа тех, кто вложился в строительство многоквартирных домов. А Александр Якубовский, будучи депутатом, очевидно, получает обращения и от граждан, попавших в правовую лакуну.

Однако это еще не все проблемы со статистикой. Скажите, если у одного человека 100 ДДУ и его дом оказался долгостроем, то сколько людей пострадало? Очевидно, один. Недавно мы разбирали случай на проспекте Станке Димитрова в Брянске: четыре человека купили 416 квартир, 80% одного дома, во всех документах мы видим четыре сотни проблемных ДДУ, однако, когда мы получим реестр от конкурсного управляющего, по факту будет всего четыре обманутых дольщика.

– И что же делать с такими несовершенными подсчетами?

– Мое мнение: к реестрам обманутых дольщиков от регионов нужно возвращаться хотя бы затем, чтобы у нас не пропадали из поля зрения пострадавшие люди и не появлялись желающие воспользоваться ситуацией и нагреть руки на чужой беде. Должен существовать законодательно определенный орган власти, который будет решать, должен ли человек получить помощь от государства.

Мы со своей стороны готовим сейчас законопроект, позволяющий вести персонифицируемый учет обманутых дольщиков в Единой информационной системе жилищного строительства. Мы предлагаем дать пострадавшим соинвесторам возможность самостоятельно регистрироваться в ЕИЖС. Так будет проще получать от арбитражных управляющих застройщиков-банкротов паспортные данные дольщиков и для выплат, и для перерасчетов по материнскому капиталу. Если мы будем знать фамилию, имя, отчество каждого дольщика, перед которым не исполнил свои обязательства девелопер жилья, то можно будет с чистой совестью заявлять, что мы знаем точное число пострадавших людей.

– Мы хотя бы знаем, сколько всего в России сегодня жилых долгостроев?

– Их 2913, общей площадью 17,2 миллиона квадратных метров, если быть точным. По 1481 дому планируется применить механизм восстановления прав с помощью нашего фонда, а по 1432 объектам вопрос должен быть снят силами регионов.

На конец первой декады декабря наблюдательным советом фонда приняты решения о восстановлении прав 44 тысяч граждан в 522 домах, из них 13 488 граждан (236 объектов) получат денежную компенсацию, а 286 домов, где покупали квартиры 30 490 граждан, будут достроены.

– Чтобы далеко не уходить от темы Счетной палаты. В этом году она критиковала фонд не только за проблемы со статистикой, но и за высокий уровень расходов на собственные нужды, в частности, за то, что уровень зарплат в фонде не подкреплен значимыми результатами работы. Согласны ли вы с этой претензией?

– Буквально неделю назад мы проводили встречу с аудитором Светланой Орловой и депутатами, рассказали о результатах своей работы в этом году и о тех проблемах, с которыми сталкивается фонд в своей работе, в том числе с трудностями законодательного характера. Например, нам нужно ускорить передачу площадок проблемных ЖСК, пайщикам которых мы выплатили компенсацию. Сегодня этот процесс затянут в юридическом плане, так как, выплатив людям деньги, фонд сам просто превращается в рядового члена кооператива без особых прав на получение земли. Коллеги взяли наши просьбы на заметку и обещали оказать содействие. Параллельно мы предоставили Счетной палате полное штатное расписание фонда, показали, какие у нас были функции раньше и какие появились в этом году, например, по передаче земельных участков застройщиков и по контролю за этими земельными участками.

Кроме того, в третьем квартале этого года мы начали вести мониторинг уровня дохода сотрудников, и он показал, что уровень заработных плат в фонде сопоставим с уровнем дохода на аналогичных позициях в строительной отрасли. Также у нас введена система достижения показателей эффективности, и по результатам работы в июле-сентябре те наши сотрудники, которые продемонстрировали неудовлетворительные KPI, получили соответствующую оценку своей деятельности, напрямую повлиявшую на их доход.

Кстати, идея персонифицированного учета пострадавших граждан в ЕИЖС – это тоже наша реакция на замечания со стороны Счетной палаты. Так что, надеюсь, сейчас Фонд дольщиков находится в конструктивном диалоге с аудиторами.

– Удалось ли вам за полгода работы оценить, сколько времени и ресурсов понадобится для решения проблемы обманутых дольщиков в России?

– Нужно понимать, что решение проблем обманутых дольщиков через механизмы фонда идет двумя путями: можно либо достроить дом, либо выплатить компенсацию. В общем, схема работы, с одной стороны, вполне понятная и простая, а с другой – сложно закрыть все проблемные вопросы раньше 2026 года.

– Почему так долго, ведь есть установка разделаться с существующими долгостроями к 2024 году?

– Дело в том, что сейчас в нашей стране 60% новостроек возводится по старым схемам, без обязательных расчетов покупателей с застройщиками через эскроу-счета. Мы ожидаем, что доля таких проектов значимо сократится (до 5%) только через три года. А без окончательного перехода на эскроу риски появления новых проблемных жилых объектов по-прежнему имеются.

– Новость последнего месяца – это планы по объединению Фонда дольщиков и Фонда ЖКХ в рамках реформы институтов развития. Какую синергию способно дать такое решение?

– Как я вам уже говорил, на участках, в настоящее время попавших в Единый реестр проблемных объектов, в потенциале может появиться 17,2 миллиона квадратных метров жилья. Часть его должна быть передана дольщикам. Но в ряде случаев останутся так называемые нераспроданные квадратные метры. Уже сейчас в достраиваемых фондом объектах есть 2666 квартир, свободных от требований участников долевого строительства. Из них 2400 – в жилых комплексах Urban Group в Подмосковье, а еще 266 квартир – в нижегородском ЖК "Новинки Smart City".

При этом по части долгостроев уже принято решение о выплате людям денежной компенсации вместо завершения домов или будет принято такое решение в будущем. После перечисления денег соинвесторам мы должны забрать земельные участки, где строились проблемные объекты, себе, и перед нами встанет вопрос – либо застраивать их самостоятельно, либо продавать на торгах, либо ничего не делать, а просто навести там минимальный порядок.

Конечно, большинство площадок крайне сложные – не зря же они стали долгостроями. Иногда успело измениться региональное законодательство, и на участке больше нельзя вести жилищное строительство. В других случаях дома строились на сельскохозяйственных землях или землях, отведенных под ЛЭП. Есть ситуации, где были нарушены природоохранные зоны или санитарно-защитные зоны аэропортов. В таком случае остается только снести недостроенные жилые объекты, а затем сделать благоустройство и уйти с этой территории навсегда.

Но мы надеемся, что по значительной доле земли, которую получит Фонд дольщиков, можно "поднять" градостроительный потенциал и использовать его в рамках государственных программ развития жилищного строительства и комплексного развития территорий. Здесь как раз и находится точка пересечения сфер интересов Фонда дольщиков и Фонда ЖКХ, отвечающего за ликвидацию аварийного жилья. Мы можем предложить площадки для комплексного развития территории, где можно построить дома для людей, живущих в ветхих и аварийных зданиях. Для этой же цели можно использовать и нераспроданные квартиры в проектах, которые мы закончим за застройщиками-банкротами. Сама дорожная карта объединения фондов сейчас готовится, и в любом случае мы продолжим выполнять свою задачу по защите прав граждан в сфере долевого строительства.

– Вы говорите сейчас о Фонде дольщиков как о застройщике, но разве публично-правовой компании можно вести инвестиционную деятельность?

– Сейчас мы как раз готовим свой вариант поправок в законодательство, который снимет это ограничение. Тогда ППК сможет строить жилье на землях, которые забирает. Важный нюанс: для подобных проектов мы не будем использовать бюджетные деньги и будем обращаться за банковским финансированием, так что все они должны быть экономически эффективными.

– По словам вице-премьера Марата Хуснуллина, в 2020 году планируется принять решения по проблемам 48 тысяч дольщиков. Что стоит за этой формулировкой?

– Речь идет о гражданах тех объектов, по которым наблюдательным советом фонда приняты решения либо о достройке, либо о выплате компенсаций. Вопрос в том, что мы в фонде очень зависим от юридических решений. Начинать достраивать объекты мы можем, только если принято решение судом о банкротстве первоначального застройщика, арбитражные управляющие подготовили документы по конкурсному производству и составили реестр участников строительства, а набсовет фонда решил принять проблемный объект в наш портфель.

– Так сколько приходится ждать дольщику, по чьей проблеме "принято решение"?

– Деньги мы выплачиваем в течение одного-полутора месяцев, достройка объекта длится, разумеется, дольше. Срок завершения строительства в нашем случае зависит от двух составляющих: правовой, то есть времени, которое необходимо на передачу земли, и физической, то есть периода, требующегося на строительные работы. Предполагается, что дольщики, по чьим домам принято решение о достройке, смогут получить свои квартиры в срок не позднее трех лет со дня передачи прав новому застройщику.

– Как думаете, в 2021 году удастся сдвинуть с мертвой точки большее количество объектов, чем в этом году?

– Мы готовы рассмотреть вопросы хоть по всем дольщикам, у нас нет "узкого горлышка" в виде пропускной способности фонда – лишь бы документы были готовы. В целом нам бы хотелось принять решение в следующем году по 740 долгостроям, то есть по всем проблемным объектам, которые известны на сегодняшний день и по которым регионы просят нашей помощи. Трудность в том, что 15-20% из них еще даже не находятся в процедуре банкротства.

– А пандемия коронавируса увеличивает риски возникновения новых долгостроев?

«

– Мне кажется, неправильно было бы связывать возможные проблемы с коронавирусом в нашем случае. Да, могут возникнуть трудности с рабочей силой, но они в целом решаемые. Гораздо больше меня беспокоит, что квартиры в России строятся и продаются дольщикам по старой схеме – всего около 52,3 миллиона квадратных метров. И если действовавшее до этого дня законодательство позволило нам получить 3 тысячи проблемных объектов в ЕРПО, то мы не можем расслабиться и не ждать новых жилых долгостроев.

Есть и другой фактор, который увеличивает риск появления новых проблемных новостроек, – это действующий до 1 января мораторий на включение объектов в проблемные. По сути мы имеем отложенные риски, которые сработают с начала следующего года.

– И сколько новых проблемных объектов может появиться в России в 2021 году?

– Не менее 200 в первой половине года – их просто автоматически зафиксирует система по критерию шестимесячной просрочки передачи квартир дольщикам или по критерию обращения в арбитражный суд.

Только за 11 месяцев этого года мы выдали застройщикам жилья предписаний о нарушении по 24,4 тысячи объектов. А по 6,6 тысячи объектов фонд был вынужден применять блокировки на регистрацию новых договоров долевого участия – до устранения нарушения девелопером. Важно понимать, что это не количество уникальных объектов. Мы регулярно проводим проверки застройщиков и возводимых объектов, поэтому можем выносить предписания по одному адресу несколько раз. Всего такую меру мы применили почти к 2,7 тысячи компаний. В среднем застройщики ликвидируют свои нарушения за 38 дней.

– Означает ли попадание строящегося объекта в реестр проблемных автоматическое банкротство застройщика?

– Практика показывает, что да. Лишь 10% объектов выходят из реестра и находят новых инвесторов.

– Как можно снизить риски появления новых проблемных объектов?

«

– Реально сдвинуть все с мертвой точки может только скорейший и массовый переход на счета эскроу всех новостроек, строящихся по старым правилам.

Смотрите, если взять по стране в среднем, то с использованием механизмов эскроу возводится 47% объектов. Среди регионов, в которых ведется строительство более 1 миллиона квадратных метров жилья, лидерами по применению механизма эскроу являются Пермский край (62% площадей), Ставропольский край и Воронежская область (по 58% площадей). Наименьшая доля строящихся площадей с применением счетов эскроу - в Рязанской области (28%), Санкт-Петербурге (29%) и Московской области (34%).

– Телеграм-каналы в последнее время пишут о разногласиях Фонда дольщиков с руководством ряда регионов по финансированию объектов – якобы фонд требует регионы вкладываться больше, чем была первоначальная договоренность. От чего вообще зависит уровень софинансирования фонда при решении проблем дольщиков того или иного региона?

– Наш фонд работает по правилам так называемого бюджетного софинансирования, строго в соответствии с законодательством, и никакие "свои" подходы к общению с регионами применять не может. Подчеркну, в решении вопроса обманутых дольщиков фонд – только помощник. По указу президента за проблему пострадавших при строительстве многоквартирного жилья граждан отвечает руководитель субъекта.

Если фонду в одиночку придется заниматься всеми обманутыми дольщиками, то на эти цели нужны огромные финансовые ресурсы. К тому же, кому, как не властям региона, где появились пострадавшие граждане, в первую очередь заботиться о достройке квартир для них или выплате компенсаций?

В августе 2020 года были приняты окончательные правила участия Фонда дольщиков в достройке проблемных объектов, и постановлением правительства утверждена доля соинвестирования для каждого региона. Ниже всего она в Карелии, Чувашии, Адыгее, Калмыкии, Алтайском крае – 1%. Невысока доля вклада для Севастополя, Крыма, Карачаево-Черкессии, Камчатского края, Костромской, Орловской и Кировской областей – по 5%. А вот для субъектов с хорошей бюджетной обеспеченностью, действительно, установлены нормативы с более высокой степенью софинансирования. Например, для Ямало-Ненецкого автономного округа она равна 86%, для Тюменской области – 78%, для Ханты-Мансийского автономного округа – 70%, для Ленинградской области – 51%, для Татарстана – 42%.

Кстати, вот это правило софинансирования часто становится препятствием для принятия решения по конкретным проблемным объектам в регионах. Бывает так: долгострой уже готов к рассмотрению на набсовете фонда, а мы не видим денег от субъекта, и тогда мы не имеем право брать его на достройку или выплату компенсаций.

– Правда ли, что у фонда есть рейтинг регионов, где оценивается их вовлеченность в их решение проблем дольщиков?

– Да, у нас есть несколько критериев оценки регионов. Первый из них – это готовность дорожных карт по проблемным объектам, причем в них должны быть определены не только сроки устранения долгостроя, но и описаны этапность и конкретные мероприятия. Активнее всего по дорожным картам сегодня работают Башкортостан, Новосибирская область и Приморский край. А вот в антилидерах Санкт-Петербург, Омская область, Карелия и Красноярский край. Всего сегодня по стране должным образом не оформлены дорожные карты по 261 жилому долгострою: они либо совсем не размещены, либо в них не указаны сроки устранения проблемы.

Еще один критерий – это оценка, кто из субъектов хорошо работает собственно по решению проблем граждан, то есть активно готовит документы, подтверждает софинансирование и так далее. Тут хотелось бы положительно отметить республики Башкортостан и Татарстан, Саратовскую, Омскую и Ульяновскую области. Низкую включенность в работу пока демонстрируют Московская, Ленинградская и Новгородская области, Красноярский и Хабаровский края.

Наконец, мы обязательно смотрим на то, как регионы реагируют на наш мониторинг объектов, которые могут попасть в список проблемных. Мы регулярно присылаем им нашу выгрузку застройщиков в предбанкротном состоянии. По данным фонда, в лидерах по приросту потенциально проблемных объектов находятся Московская и Ленинградская области, а также Краснодарский край. В Подмосковье прирост составил 25%, в Ленинградской области – 42%, в Краснодарском крае – 39%. В Подмосковье же наблюдается и наибольшая динамика по количеству потенциально проблемных застройщиков - 50 компаний. Беспокоит этот показатель и в Башкортостане - плюс 21 девелопер, и в Красноярском крае – плюс 20 девелоперов. В Коми, Воронежской и Орловской областях власти, напротив, смогли в этом году снизить количество потенциально проблемных объектов.

Мне кажется, наш мониторинг – это довольно эффективная мера предупреждения проблемных ситуаций для субъектов с активными руководителями. Недавно я был в командировке в Татарстане и разобрал на месте с президентом республики три объекта с высоким риском банкротства. Буквально при мне Рустам Минниханов дал поручения прокурору и мэру Казани поставить проекты на контроль.

– Сколько проблемных объектов из тех, что попадают под механизмы федерального Фонда дольщиков, с вашей точки зрения, можно будет достроить, а по скольким придется выплачивать компенсации?

– Пока мы можем только прогнозировать. Примерно 35%, думаю, в итоге пойдет на выплату компенсации и 65% – на завершение строительства.

В целом нами уже приняты решения, предусматривающие выделение средств из бюджета фонда примерно на 70-75 миллиардов рублей. За 11 месяцев 2020 года на решение проблем дольщиков фонд направил порядка 36 миллиардов рублей, в том числе на выплаты возмещения – около 22 миллиардов рублей, а до конца года на эти же цели будет направлено еще примерно 3 миллиарда рублей, ориентировочно в равных долях на стройку и на выплаты.

В 2021 году фонд планирует принять решения о восстановлении прав дольщиков на сумму более 125 миллиардов рублей, из которых более 90% будет в последующем направлено на строительство объектов. При этом кассовое освоение мы прогнозируем примерно на уровне 60 миллиардов рублей.

– Хватит ли вам денег на проблемы всех дольщиков?

– Есть договоренность с Минстроем: как только мы поймем, что на каком-то этапе нам не хватает денег, мы сможем вынести вопрос о дополнительном финансировании.

– Многие застройщики сейчас жалуются, что им не хватает рабочих на стройках в связи с пандемией коронавируса. Вы успели почувствовать эту проблему на объектах, за достройку которых уже официально взялся Фонд дольщиков?

– Мы сейчас занимаемся объектами Urban Group, ЖК "Восточный" и ЖК "Новинки Smart City". Проблемы мы ощутили прежде всего со стройками Urban Group, поскольку это самый большой наш объем – 1,3 миллиона квадратных метров. Не могу отрицать, по нам, как и по многим коммерческим игрокам рынка, ударило ужесточение въезда для рабочих-мигрантов. Приходится обходиться той рабочей силой, что была задействована на площадках до введения ограничений. Сейчас там работает 2,2 тысячи человек, а хотелось бы видеть гораздо больше.

– Кстати, дольщики Urban Group много жалуются на работу подрядчиков, занятых на стройплощадках. А вы ими довольны?

– Там два генеральных подрядчика – Crocus Group, который работает на ЖК "Видный Город", "Митино О2", "Опалиха О3" и "Лесобережный", а также "Политехстрой", достраивающий "Лайково". Скажу честно, я человек, всегда чем-то недовольный, так что и здесь у меня есть свои замечания. У фонда есть претензии и по количеству людей на стройках, и по темпам работ. Более того, мы готовы оплатить нашим подрядчикам до конца года работы на сумму 6 миллиардов рублей, но понимаем, что в лучшем случае выполнение будет на 2,5 миллиарда.

– Генподрядчики как-то объясняют, почему все движется так медленно? Ведь тот же "Политехстрой" – это родственная структура "Дом.РФ", они должны понимать, насколько важными объектами занимаются.

– Нет, "Политехстрой" сейчас принадлежит двум физическим лицам, недавно "Дом.РФ" продал компанию.

– Если генподрядчики работают плохо, то, может быть, нужно задуматься об их смене?

– Мы всегда держим в голове эту возможность. Но любая смена генподрядчика – это объективно шесть месяцев простоя на площадке.

– А что же делать с претензиями дольщиков по плохому качеству строительства, в частности, по протекающей крыше и отвалившейся штукатурке в ЖК "Опалиха О3", подтопленным подвалам и плесени в "Митино О2"?

– Наверное, на стройке не всегда получается все, как изначально планировалось по проекту. Конечно, мы обращаем внимание на плесень и подтопления на объекте и фиксируем эти факты, чтобы подрядчик устранил нарушения. Но в любом случае, пока федеральный фонд отвечает за завершение объекта, все недостатки будут устранены в гарантийный период времени. Дольщикам нужно набраться терпения, мы со стройплощадки никуда не сбежим.

– В ноябре "Коммерсант" написал, что конкурсный управляющий структур Urban Group Светлана Аглинишкене вынуждена обратиться в Арбитражный суд Московской области для утверждения условий и сроков продажи незалогового имущества компаний-банкротов, потому что основной кредитор компаний – Фонд дольщиков – не участвует в собраниях кредиторов по реализации незалоговых активов. В чем причина конфликта?

– Что касается неявки на собрания кредиторов, мы не были уведомлены о них должным образом. При этом в целом не только мы, но и другие кредиторы Urban Group отказывали конкурсному управляющему в утверждении правил продажи имущества из-за их непрозрачности. Нам кажется, что с помощью СМИ Аглинишкене пытается прилечь к ситуации дополнительное внимание, чтобы продавать так, как она хочет, а не так, как было бы в интересах кредиторов.

– Подождите, но ведь Аглинишкене успешно смогла реализовать 24 участка ООО "Хайгейт"?

– Да, но мы, основные кредиторы Urban Group, вложившие в долгострои компании 40 миллиардов живых денег, не увидели ни копейки от этой сделки: все средства ушли якобы на расходы Аглинишкене на конкурсное производство.

Более того, когда саморегулируемая организация "Северная столица", в которой Аглинишкене состояла, провела проверку ее деятельности, то по результатам проверки конкурсного управляющего Urban Group исключили из СРО. Сейчас она нашла себе другое СРО – МСОПАУ (Московская саморегулируемая организация профессиональных арбитражных управляющих). Скорее всего, менее требовательное.

«

Поэтому мы рассматриваем вопрос о лишении этого арбитражного управляющего аккредитации. Мы не видим прозрачности в документации, которую предоставляем нам Аглинишкене.

– И что это будет означать для объектов Urban Group?

– Для достраиваемых домов это не значит ничего. Площадки находятся у нас. Это касается других активов структур девелопера, которые должны были быть проданы, а деньги от их реализации вернуться нам и Московской области как основным санаторам застройщика.

После лишения арбитражного управляющего аккредитации фонд будет иметь право обратиться в суд с просьбой отстранить Аглинишкене от конкурсного производства и назначить другого управляющего, который сможет выстроить свою работу более профессионально и понятно. Мы бы хотели, конечно, чтобы активы Urban Group продавались в нормальном порядке. Также мы заинтересованы в том, чтобы активы взыскивались, а незаконные кредиторы удалялись из общего списка. Наконец, нам бы очень хотелось, чтобы арбитражный управляющий наконец начал поиск активов за рубежом – подобные примеры, даже на Кипре, уже есть с другими компаниями-банкротами.

– Вы сейчас много взаимодействуйте с арбитражными управляющими. Как вы оцениваете их компетенции при банкротстве застройщиков?

«

– К сожалению, тут сложно кого-то похвалить. В рамках банкротств застройщиков мы не видели сильных арбитражных управляющих – на сегодняшний день нет ни одного кейса, когда бы у них получилось вывести из банкротства девелопера и оздоровить проблемные проекты. Получается такая искусственная надстройка, чья функция в нынешней системе – добыть всю документацию по новостройке-долгострою, ввести определенные данные в нашу информационную систему и сформировать реестр участников долевого строительства.

Если у застройщика-банкрота сохранились еще какие-то активы, кроме площадки с недостроенными домами, арбитражный управляющий еще что-то предпринимает, пытается их продать в расчете на свою комиссию. А если активов нет, то надежда на их профессиональный вклад в решение проблем дольщиков невелика. Не зря же в свое время Агентство по страхованию вкладов приняло решение убрать это промежуточное звено и самостоятельно выполнять функции арбитражного управляющего при банкротстве коммерческих банков.

Мы сейчас активно работаем над повышением компетенций арбитражных управляющих и даже создали так называемый институт их аккредитации. Теперь, чтобы работать по проблемным застройщикам жилья, нужно будет получить официальное подтверждение своих знаний.

– И сколько арбитражных управляющих уже аккредитовано?

– Около 200.

– Этого достаточно для всей России?

– Нет, требуется еще минимум столько же. Поэтому мы запускаем специальную образовательную программу для обучения арбитражных управляющих. Более того, с февраля 2021 года вступят в силу новые требования федерального законодательства, согласно которым арбитражный управляющий будет обязан пройти специализированное обучение.

Беседовала Ольга НАБАТНИКОВА