Москва, словно Феникс, возрождалась из пепла множество раз. О нелегкой истории пожарного дела и о том, как раньше тушили дома, корреспонденту сайта "РИА Недвижимость" рассказал смотритель музея пожарных при главном управлении МЧС России по Москве Евгений Бобылёв.
На Пречистенке
По соседству с домом-прообразом жилища профессора Преображенского из "Собачьего сердца", на Пречистенке, 22 находится комплекс зданий бывшей усадьбы родственников генерала Ермолова. Здесь с 1835 года располагается главная пожарная часть в Москве.
Генерал-губернатор города выкупил усадьбу, и сюда переехало пожарное депо с Волхонки. "Комплекс зданий, который сегодня является памятником культурного наследия федерального значения, был приспособлен под полицейскую часть и Пречистенское пожарное депо: пожарные до недавнего времени входили в правоохранительные структуры, в 2002 году перешли в ведомство МЧС", — рассказывает смотритель музея пожарных, сам пожарный в прошлом, Евгений Бобылёв.
Теперь в зданиях бывшей усадьбы находится главное управление МЧС РФ по Москве. Во дворе 17 апреля 2018 был установлен первый столичный памятник огнеборцам Москвы — всем пожарным, погибшим при исполнении служебного долга. Пожарные рискуют жизнью каждый день, несмотря на всю современную технику и защитные костюмы, почти. Огонь — страшная стихия, говорит Бобылёв.
А в старом флигеле усадьбы, где раньше был расположен кабинет брандмайора — начальника пожарных команд всего города — находится небольшая историческая экспозиция.
Город-Феникс
О том, что огонь — страшная стихия, которую нельзя приручить, русские люди знали с древних времен. В нашем языке издавна слова "гореть", "горючий", "горький" и "горе" имеют единый корень. Предостаточно натерпевшись от коварного огня, русский народ даже создал в фольклоре мифическое "чудище поганое" Змея Горыныча, а в "Шестодневе" описана возрождающаяся из пепла птица Феникс.
Москва, подобно Фениксу, из пепла за свою историю возрождалась неоднократно: в древнем Замоскворечье счет эпохам даже традиционно велся по пожарам. Полностью Первопрестольная выгорала 13 раз. "Город был одно-двухэтажный и практически полностью деревянный, даже большинство церквей были из дерева. При этом во дворах, часто и внутри домов, проводили крайне огнеопасные работы, например, лили бронзовые украшения в небольших доменных печах: в XV веке большинство населения города были ремесленниками. Кроме того, и пищу готовили в печах, и отапливали с их помощью жилища, и свечи по вечерам жгли", — рассказывает Бобылёв.
Случались пожары не только по неосторожности, но и в результате поджогов. Например, в 1177 году деревянный Кремль сгорел как свеча — его подожгли люди рязанского князя Глеба, шедшего с войском во Владимир-на-Клязьме. Были распространены и более простые "соседские" поджоги — люди зачем-то уничтожали дома друг друга. "Потому Иван Грозный ввел смертную казнь за поджег", — отмечает смотритель музея.
Первые правила
Первые же "противопожарные правила" появились при Иване III, конце XV века. В июле 1493 года полностью выгорел Кремль и почти весь посад. Тогда царь вместе с сыном лично "разметывал" горящие и расположенные рядом с огнем строения, а потом всей царской пришлось пожить в скромных крестьянских избах, чудом уцелевших от огня.
После этого бедствия Иван III издал правила для горожан: "не топить летом изб и бань без крайней на то необходимости; вечером огня в домах не жечь; кузнецам, гончарам и оружейникам вести свои дела вдали от строений; в черте города производству стекла отныне никак не быти", — приводит Бобылев выдержку из книги Николая Рогачкова "Несгораемый город". А в 1494 году царь приказал все деревянные церкви и дома за Москвой-рекой напротив городской стены перенести в другое место, и вместо них разбить сад.
В том же году при воротах Кремля и Китай-города были поселены "воротники" — сторожа, которые в том числе несли "пожарные" дозоры. На небольшой башне был размещен всполошный колокол, в который звонили при каждом видимом пожаре. Можно сказать, что это была одна из первых московских каланчей.
Но до XIX века москвичи тушили пожары собственными силами, в 1649 году царь Алексей Михайлович даже издал указ, который обязывал всех горожан — независимо от сословия и пола — прибывать на место пожара. "Не думаю, конечно, что в этом принимали участие и дети, но женщины точно", — говорит Евгений Владимирович. Причем за исполнением этого указа следили довольно строго — приказчики помещиков и стрельцы.
Тушили огонь ведрами — люди привозили бочки с водой, при этом деревянные горящие и расположенные у очага возгорания деревянные строения разбирались по доскам — баграми, ломами, лопатами. Для заливания пламени использовали и ручные насосы — заливные трубы, которые предоставлялись по одной от каждой из пяти дворянских усадеб. "Принцип работы этих насосов заключается в следующем: один шланг опускается в водоем, колодец, реку, что есть рядом, а другой тушит огонь. Вода качается при помощи ручной силы", — поясняет Бобылёв.
Богатые дворяне во время пожаров выставляли перед своими усадьбами своеобразные защитные экраны — из кожи и войлока, которые обливались водой.
По звонку колокола
Профессия пожарного появилась только после указа Александра I в начале XIX века, тогда горожан избавили от пожарной повинности. "В Москве пожарные части открылись в 1804 году, на год позже, чем в Петербурге. Первые пожарные службы составили из отставных военных, потом перешли на вольный наем. Интересно, что в те времена пожарные служили столько же, сколько и сейчас — 25 лет", — отмечает Бобылёв.
Пожарные команды организовывали при полицейских участках. Обязательные атрибуты депо тех времен — пожарная каланча на двух- или трехэтажном здании и колокола, которые оповещали пожарных о том, что необходимо выезжать. "Нередко пожарные спали на службе в полном обмундировании — чтобы не тратить время на сборы. Тогда же, кстати, в пожарных частях уже использовали трубы для спуска с верхних этажей — так же для экономии времени", — говорит Бобылёв.
На каланчах 24 часа в сутки находился дежурный, и на них же появлялись сигнальные знаки в случае пожара — кожаные шары днем и фитили ночью. Если разгорался очень крупный пожар, то вывешивался также специальный красный флаг. Интересно, что в советское время, когда каланчи утратили свое дозорное значение, их использовали для сушки пожарных рукавов, или, как их называют в народе — шлангов, которые тогда были матерчатыми, отмечает смотритель музея.
Впереди пожарного обоза, выезжающего на вызов, шел вестовой, повещающий горном о ходе пожарных; за ним ехал трубный ход — повозка с ручным насосом. Кстати, бывало, что трубники воду качали из фонтанов. Потом шли топорники, которые баграми и ломами "разметывали" строения; следом — несколько бочек с водой, как правило, три по 200 литров; потом снова топорники; за ними еще несколько бочек с водой.
Там, где не могла пройти лошадь, использовался ручной пожарный ход — повозка с пожарным инвентарем — рукавами, ведрами, лопатами, баграми, ломами и так далее, которые за специальную "ручку" спереди везли два человека. Всего их было у московских пожарных шесть штук. "Обратите внимание на ведра — они были конусообразными. Знаете почему? Довольно банально — чтобы их не воровали: в домашнем хозяйстве такие ведра не очень полезны. Кроме того, ведра кидали внутрь горящего дома, и они в любом случае из-за своей неустойчивости опрокидывались", говорит с улыбкой смотритель.
Ручные пожарные ходы провозили и внутрь здания. "Конкретно этот ход, например, нашли в 1990-е годы внутри ГУМа", — уточняет Бобылёв, указывая на экспонат.
Интересно, что у каждой пожарной части, которых в Москве до революции 1917 года насчитывалось до 20 штук, были лошади своей масти — чтобы можно было различать команды.
У всех пожарных обязательно были усы. "И это не дань моде. Дело в том, что усы помогали защищаться от дыма. И гребешки на пожарных касках, которые есть и сегодня, делаются тоже не ради красоты: если на голову падает тяжелый предмет, такой гребешок смягчает удар", — указывает собеседник.
Но пожарные части формировать было довольно сложно, работники часто менялись, потому что физически это был очень тяжелый труд: для того, чтобы управляться со всеми этими приспособлениями была нужна большая сила. Багор, например, весит не меньше 5 килограммов.
И сегодня нелегко
Но и сегодня труд пожарных легким назвать нельзя: вес служебной, "боевой", одежды служащего, вместе с противогазом, составляет около 30 килограммов. "Сейчас большинство новых домов — высотные. Представьте, какой силы должен быть человек, чтобы во всем этом еще и нести кого-то, например, бабушку, которая не может ходить, и еще сложнее — по пожарной лестнице. Чтобы работать пожарным — должно быть призвание, желание спасать людей, жизни. У нас нет случайных людей", — рассказывает Бобылёв.
В 1950 годах в Москве было примерно 60 пожарных частей, сегодня — около 130. "Город уже не деревянный, но возгорания случаются нередко", — отмечает смотритель музея.
И чаще всего возгорания происходят в жилых домах: обычно из-за элементарной невнимательности, например, люди засыпают с сигаретой, или в результате замыкания старой проводки, которую уже давно следовало заменить, заключает Бобылёв.
