- Араз Искендерович, как ваша компания чувствует себя в кризис?
— Очень плохо.
- Неожиданно.
— Ну, я всегда драматизирую ситуацию. Когда хорошо — я говорю "все очень хорошо". Когда немножко плохо, я говорю — "все очень плохо". Это называется "гипердиагноз".
Вот чем отличается американская медицина от нашей? Предположим, у вас сомнительная родинка. В нашей больнице вам говорят — приходите через год, посмотрим. Через год приходишь, а там меланома, базалиома. Все, человек умер.
А в Америке, если врачи видят такую родинку, то они сразу направляют пациента на ее удаление. У нас такой подход называется "гипердиагностика". Но гипердиагностика дает плюс 20 лет продления жизни относительно стран, где ее нет.
- У вас диверсифицированный бизнес. Какие его сектора больше всего пострадали?
— Показатели везде снизились. И в выставочном бизнесе, и в строительном, и в торговле показатели стали хуже.
- Так какой бизнес актуален в кризис?
— Похоронный. Надо открывать похоронное бюро (смеется).
Я же говорю, все плохо.
- Как-то это очень пессимистично звучит.
— Такова реальность. Экономика — это часовой механизм. Все шестеренки связаны. Если у вас крутятся строительство, торговля, сельское хозяйство, то механизм работает. Но невозможно всю экономику раскрутить только за счет одного нефтегазового сектора. Сейчас на нефть и газ все рассчитано — все законы, постановления, курс рубля, ставка. Это путь в никуда.
- Что нужно для восстановления экономики?
— Надо сделать две вещи. Оставить в покое курс, чтобы он сам двигался туда, куда хочет. У России, слава богу, пока экспорт превышает импорт. Поэтому по объективным причинам курс должен сам укрепляться. Но мы не даем ему такой возможности. А что такое неукрепленный курс? Это потеря доверия к национальной валюте. На частных счетах мертвым грузом лежат 100 миллиардов долларов. Долларовые активы лежат невостребованные, банки не могут их разместить.
В результате кредитный портфель увеличить невозможно. Предприятия буксуют, чтобы обслуживать те кредиты, которые есть. И нет доверия к национальной валюте. Все думают, что завтра будет.
- Как упали ваши денежные потоки?
— Где-то процентов на 30, по сравнению с 2014 годом.
- Вам сложно получать новые кредиты?
— Получить несложно, но будет сложно их обслуживать в существующих экономических условиях.
- Как вы тогда собираетесь запускать новые проекты — на собственные средства?
— Да, либо на собственные средства, либо никак.
- Большой у "Крокуса" долг?
— 1,7 миллиарда в долларовом эквиваленте. В структуре долга есть и рубли, и доллары.
- Какие новые проекты вы планируете запускать?
— У нас есть площадка на Киевском шоссе, купленная под четвертый торгово-развлекательный комплекс Vegas. Он сейчас находится в стадии проектирования. Возможно, нам удастся начать строительство на бескредитной основе, либо подкредитоваться в самом конце, когда он уже будет близок к завершению. Стройку мы планируем начать в этом году и построить объект за три года, хотя, как правило, мы укладываемся в два года. Запланированные инвестиции в объект — 15 миллиардов рублей.
Еще есть масштабной проект "Крокус Сити". Это было бы второе "Москва-Сити", в котором было бы жилье, гостиницы, офисные-центры.
- И даже башня Трампа.
— Ну, башня сейчас неактуальна, поскольку Трамп теперь не может заниматься бизнесом.
И без нее в "Крокус Сити" было бы много чего интересного. Но для того, чтобы реализовать проект в полном объеме, нам бы пришлось удвоить свой кредитный портфель, а мы не хотим увеличивать кредитную нагрузку.
Вот ко мне приезжают коллеги из международной компании Reed, которая занимается выставочной деятельностью. Когда я говорю, что у нас кредитный портфель 1,7 миллиарда, они пожимают плечами: "А чего такой маленький? У вас столько объектов, вы столько делаете". Я спрашиваю: "Сколько у вас?" "А у нас, — говорят, — 4,8 миллиарда".
Я говорю: "Да, но как вы их обслуживаете?". А у них кредитная ставка 2,3%. Если бы у меня была ставка 2,3%, я бы свой кредитный портфель утроил бы.
Почему у нас так шикарно расширяются "Ашан", "Леруа Мерлен", "Глобус"? Представьте, что мы находимся на ринге. Мы легковесы с нашим кредитным портфелем и уровнем ключевой ставки, а против нас стоят супертяжи. Вот и вся разница.
- Так какие у вас планы по "Крокус Сити"?
— Мы начали строительство офисной башни в прошлом году. Сейчас стройка встала, потому что я не хотел брать на нее кредит. Своими силами башню можно было бы построить, но бессмысленно. На рынке нет такой потребности в офисных площадях класса А. Строить такую шикарную башню, потратить на нее, условно говоря, 300-350 миллионов долларов, чтобы потом сдавать ее за 15 тысяч рублей за квадратный метр — не очень хочется.
- А жилье?
— Жилье, наверное, мы начнем строить в следующем году. Но тоже не на кредитный ресурс.
У нас в "Крокус Сити" есть одна жилая башня, в ее стилобатной части в лучших традициях "Крокуса" будет размещено все, что можно представить, — начиная от детских садов, бассейнов, ресторанов, пекарни, химчистки, парикмахерской. Это три этажа площадью 15-20 тысяч "квадратов". И над ней будет башня — еще 100 тысяч квадратных метров.
- Не жалеете, что взялись за проект строительства ЦКАД?
— Да я вообще жалею, что родился (смеется). Даже песок по сравнению с проектным подорожал. В проекте стоит песок 280 рублей. Но сегодня, если пойти на рынки, вы за 280 рублей песок не купите. Казалось бы, экскаватор земли достал, в машину погрузил и привезли. Но даже такой стройматериал подорожал в три раза.
- Вы будете просить дополнительное финансирование?
— Будем как-то решать этот вопрос.
- Планируете ли строительство на участках рядом с ЦКАД? Как будете отбивать вложенные деньги?
— Будем отбивать за счет платного трафика. Но сейчас мы даже не понимаем, какой там будет трафик. Посмотрите на платную дорогу в Шереметьево — она же пока пустая.
- Уверены, что сможете уложиться в заявленные сроки строительства?
— Дело в том, что наш участок ЦКАД — это новая дорога, в отличие от, например, второго участка, на котором просто расширение действующей магистрали. На участке этой новой дороги есть три заправки, 86 домов и куча разных других объектов. Надо освобождать земли, и должны это сделать не мы, а заказчик.
Там, где земля освобождена, стройка идет полным ходом. Там, где она не освобождена — сроки от нас не зависят.
- А по стадионам в Калининграде и Ростове-на-Дону вы сроки выдерживаете?
— В Калининграде в марте мы уже начнем делать поле, оно стоит на 25-метровых сваях. Для этого мы пригласили компанию, которая делала футбольные поля на стадионе "Спартак". Мы сами могли бы заняться полем, но я хочу взять компанию, которая аккредитована FIFA, чтобы нам потом не морочили голову. Хотя сами мы бы сделали, возможно, не хуже.
Сейчас главная проблема на стадионе — это водоотведение. Мы же там в болоте находимся. Нужно, чтобы вода извне не поступала в чашу стадиона. Одновременно с этим надо убирать воду с полива. Мы фактически строим "бассейн в бассейне"!
Продвинулись мы очень далеко, и у меня нет никаких сомнений, что в этом году мы его закончим.
- Вы же говорили, что Главгосэкспертиза согласовала только бетонную плиту в основание стадиона, а не сваи.
— А она так и не согласовала. То, что мы сваи бьем — это моя самодеятельность.
- Вы не боитесь опять в минус уйти, как во Владивостоке?
— Мы всегда в минус уходим, мы в плюс еще никогда не выходили, но надеемся, что в этот раз мы выскочим с небольшим плюсом.
- Давайте поговорим о станции метро "Мякинино". Удалось вам ЗОСы получить?
— Это непростой вопрос, но сейчас никакого противостояния с московским правительством нет. С Сергеем Семеновичем Собяниным мы обо всем договорились, идет процесс допроектирования и сдачи объекта в эксплуатацию.
- Когда документы будут окончательно готовы?
— Как я уже сказал, уже идет процесс допроектирования, и в этом году эта тема будет закрыта полностью.
Беседовал Александр ЛЕКСАКОВ
