Завершение благоустройства на Тверской улице в Москве совпало по времени с пиком дискуссий о том, что такое комфортная городская среда и чем должны и могут пожертвовать жители столицы ради ее создания. Заместитель руководителя редакции «РИА Недвижимость» Александр Лексаков рассуждает о том, почему слово «урбанист» вдруг стало ругательным для очень многих обычных горожан.
Великий потоп
Правительство Москвы в начале этой недели парадом асфальтоукладчиков завершило благоустройство Тверской улицы. Работы были закончены раньше сроков и, по ощущениям, в большой спешке. Раздражение москвичей нарастало с начала стройки и достигло наивысшего накала, когда в столице случился Великий потоп.
Власти уверяют горожан, что ничего серьезного не случилось. Я бы им поверил, но я сам был свидетелем потопа. На прошлой неделе мне пришлось чуть ли не вплавь преодолевать расстояние от Моховой и Камергерского переулка по свежеблагоустроенной Тверской. Вся мостовая превратилась в речку глубиной в десять сантиметров. Пока я шел, работники бутиков на Тверской при помощи швабр и тряпок отражали наступление водной толщи на порогах вверенных их заботам помещений.
Да, говорят власти и близкие им люди, такое случается каждый год. Точно такие же видео москвичи снимали и в 2015 году, и в 2014 году, да и при Лужкове тоже. Но комментарии под видео стали другими. В соцсетях вместо добродушных сравнений с тропическими странами появились проклятия в адрес всех причастных.
Ранее очередное наводнение горожане воспринимали как стихийное бедствие — слепую волю безразличной природы, с которой ничего сделать нельзя, а можно только перетерпеть. В этот раз москвичи нашли виновных в потопе, и сердца их ожесточились.
Пришествие урбанистов
Нельзя сказать, что урбанистов и раньше жаловали, но в целом горожане считали их тихими мечтателями, которые выросли из штанишек, но не оставили желание благоустроить песочницу песочными куличиками. Можно было даже умилиться, глядя, как молодой отечественный урбанист Илья Варламов вместе с пожилым американским урбанистом Вуканом Вучиком рисуют на Ленинском проспекте воображаемую линию скоростного трамвая. Дальше разговоров дело все равно не шло.
Изменилась ситуация в тот момент, когда правительство Москвы стало думать, как использовать вопрос о качестве городской среды, чтобы улучшить взаимопонимание с жителями столицы. Вроде бы и полосы выделили для общественного транспорта, и точечную застройку запретили, а все не то. Отношения с горожанами оставались напряженными, испорченными ещё старым мэром.
Тогда власти стали искать людей, которые им могли сказать, а чего собственно надо москвичам. Выбор пал на урбанистов. Те немедленно провели исследования и подтвердили — да, все правильно, они и в самом деле выражают самые глубинные чаяния москвичей.
С появлением поддержки от бюджета урбанисты стали расти как сорняки. Лицом нового урбанизма стал дуэт блогера Варламова и еще одного блогера, Максима Каца. Вместе они принялись защищать платную парковку от москвичей и прокладывать велосипедные дорожки через вообще все. Горожане при слове "урбанист" все чаще представляли молодого волосатого хипстера без специального образования, но с апломбом.
Знаменательной вехой в истории столичного урбанизма стало выделение почти миллиарда рублей урбанистам из консалтингового бюро "Стрелка", которое выиграло конкурс на разработку проектов для программы по благоустройству «Моя улица». Это та самая программа, предполагавшая благоустройство Тверской и еще порядка 70 улиц Москвы в 2016 году.
Дары данайцев
Тверская стала апофеозом урбанистической миссии в Москве. Ее новым обликом занимался видный архитектор Адриан Гезе, которого специального ради этого выписали из Голландии.
Результаты не вдохновили столичных жителей. Сократилась проезжая часть, но места для пешехода осталось примерно столько же, сколько и было, поскольку большая часть расширенного тротуара оказалась занята массивными клумбами. Сами клумбы москвичи сочли похожими на колумбарии. Вишенкой на торте стали проблемы с ливневой канализацией, которые привели к упомянутому потопу.
На критику первыми откликнулись урбанисты-блогеры. Ответы были выдержаны в снисходительно-агрессивном тоне: "Вы ничего не понимаете и поэтому ноете". Широкую известность получила статья партнера КБ "Стрелка" Григория Ревзина, главным образом из-за неосторожного сравнения москвичей с баранами, но и в целом текст был наполнен обидой и сожалением, что жители столицы не смогли оценить всю прелесть подарка, который им сделали.
Кроме того, КБ «Стрелка» провела дискуссию о благоустройстве Тверской и Нового Арбата. Собравшимся рассказывали, как здорово можно будет перемещаться по благоустроенной Тверской на роликах и велосипедах (и на водных лыжах, хочется добавить после известных событий), но бравшие для вопроса микрофон гости этим мало интересовались. Они хотели знать, почему их не спросили, как лучше обустроить улицу. На очередной вопрос "обычного москвича", откуда такая любовь у урбанистов к плитке, ведущая зачем-то ответила, что Москва многонациональный город.
Урбанисты должны были выступить переговорщиками между населением и столичной мэрией и добиться того, чтобы полученный результат устроил обе стороны. Вместо этого они подменили интересы тех самых "обычных москвичей" своими собственными. Даже больше — они не составили себе труда поинтересоваться желаниями широкой общественности. По мнению урбанистов, москвич — это бессознательное животное, которое само не в состоянии понять, каким должен быть город, и будет куда лучше, если тандем чиновника и хипстера решит все за него.
Эту свою позицию урбанисты выражали настолько бесстыдно, что именно они, а не власти, как обычно бывало, оказались в перекрестье прицела общественной критики после затопления улиц. Об урбанизме узнали широкие круги населения, в мирное время чуждые градостроительной политики. Наконец, по соцсетям начала ходить фотография странного сооружения на Болотной площади с надписью "Урбанито", cделанной крайне неудачным шрифтом. Так слово "урбанист" в Москве стало ругательным.
Мнение автора материала может не совпадать с позицией редакции.
