Вчера, 31 марта, не стало Захи Хадид — выдающегося архитектора современности, первой женщины, которая была удостоена Притцкеровской премии. Ее нестандартные проекты приводили в замешательство как застройщиков, так и общественность, которые не всегда были готовы к ее смелым экспериментам, но это не помешало ей найти свое место под солнцем. Сайт "РИА Недвижимость" вспоминает, чем прославился человек, желавший выйти за рамки привычного.
Планета на собственной орбите
Заха Хадид родилась в Багдаде 31 октября 1950. В то время в Ираке не бушевали войны, а в Багдад приезжали деятели культуры со всего мира, в том числе прославленные архитекторы. Отец Хадид был одним из основателей Народной демократической партии и всячески приветствовал и поддерживал стремление дочери учиться и развивать свой талант. А мать Хадид научила ее рисовать и привила любовь к живописи. В своем желании стать архитектором Хадид окончательно убедилась уже к 11 годам. По ее словам, вдохновляющим мотивом для нее являлись шумерские руины, к которым они ездили с родителями в детстве, а также увиденные в юном возрасте фотографии работ Фрэнка Ллойда Райта.
В 1968 году Хадид покидает Ирак и отправляется в Ливан, чтобы поступить на математический факультет в Американском университете Бейрута. А после окончания едет в Лондон, где поступает в школу Архитектурной Ассоциации и становится ученицей легендарного теоретика архитектуры и представителя деконструктивизма Рема Колхаса. Маэстро сразу увидел в Захе мощный и неординарный талант. Он называл ее "планетой на собственной орбите".
В этот период Хадид вдохновляется русским авангардом и в особенности творчеством Казимира Малевича. Она не раз подчеркивала, что ее архитектурный почерк сформировался под влиянием этого художника. Кстати, свой дипломный проект он назвала "Тектоник Малевича", в котором представила проект 14-этажного отеля-моста над Темзой, в основе конструктива которого лежал архитектон (супрематическая архитектурная модель) Малевича.
Бумажный гений
После получения диплома в 1977 году Хадид работает в бюро своего преподавателя Колхаса, а спустя два года основывает собственное архитектурное бюро Zaha Hadid Architects. Ее работы неоднократно удостаиваются наград на конкурсах, однако их сложность и оригинальность пугает застройщиков и заказчиков. Проекты Хадид называют безумными, невозможными. Поэтому десять лет они остаются нереализованными и так и не сходят с бумаги.
В 90-х годах, когда Хадид строит для компании Vitra кампус пожарной части, похожее на бомбардировщик "Стелс". И вроде бы проблеск света, снова приходит конкурсная слава, в заказных проектах она обходит сотни соперников, о ней говорят как о талантливом представителе деконструктивизма. Но в очередной раз под влиянием возмущенной общественности заказчики отказывают Хадид. Но она не сдается и продолжает создавать фантастические проекты.
Плотина непринятия общественностью деконструктивизма была прорвана после строительства в 1997 году Музей Гуггенхайма в Бильбао авторства Фрэнка Гэри. После этого творчество Хадид стремительно набирает популярность. Она строит Центр современного искусства в Цинциннати, проектирует лыжный трамплин в Инсбруке, разрабатывает центральное здание завода BMW в Германии. Ее работы украшают страницы архитектурных изданий, она разъезжает по миру с лекциями.
И в 2004 году происходит знаменательное для мира архитектуры событие — впервые в истории Притцкеровской премии лауреатом становится женщина — и это не кто иной, как Заха Хадид. С этого момента она становится полноправным обитателем архитектурного мирового Олимпа. Пропорционально растет и стоимость ее трудов. В числе заказчиков Хадид оказываются богатейшие люди и компании. А коллеги-архитекторы не могут не признать масштабы ее таланта.
"В прошлом году я имел честь присутствовать на приеме в честь открытия выставки Захи Хадид в Государственном Эрмитаже, и в очередной раз воочию убедился в том, насколько многогранен ее талант, насколько велик вклад мастера в развитие архитектуры XX-XXI веков", — вспоминает руководитель архитектурного бюро SPEECH Сергей Чобан. По его словам, Заха Хадид — основоположник нового пластического мира, абсолютно самобытного направления в архитектуре.
В свою очередь президент и творческий руководитель "Сергей Скуратов Architects" Сергей Скуратов называет Хадид человеком из другого времени, из эпохи Возрождения. "Тогда люди отдавали себя профессии абсолютно целиком и без остатка — от кончиков ногтей до кончиков волос. Недаром у нее не было никакой личной жизни, потому что она не могла поделить архитектуру больше ни с кем и ни с чем. Она, конечно, абсолютный гений, величайший художник, потрясающий скульптор", — размышляет он.
Творческий завет
Хадид не любила компьютерное проектирование и очень сокрушалась, что современные студенты не умеют рисовать. Она сама делала сотни набросков для создания очередного шедевра. Живопись и рисунки Захи многократно выставлялись во многих странах. Она экспериментировала с инсталляциями, театральными декорациями, создавала оригинальные интерьеры, проектировала ювелирные украшения, обувь.
В своем творчестве архитектор пыталась передать эмоции, "которые испытывает человек, оказавшийся в дикой природе, в незнакомом, неисследованном месте". Она стремилась убрать границы между правильным и неправильным, объясняя, что часто неправильное — это просто нечто иное, к чему мы не привыкли.
"Она придумала свой стиль. Это полная свобода. Я всю жизнь пытаюсь преодолеть гравитацию, мне этого не удалось, в том числе и потому, что я творю здесь, а она в том мире, где архитектура считается величайшей ценностью, и поэтому ей это удалось. Ее здания невесомы, они легки и текучи, парят, создают совершенно другие ощущения. Это потрясающая архитектура", — отмечает Скуратов.
Впрочем, именно эта вариативная система координат вызывала у многих людей противоречивую реакцию, в том числе и у коллег по цеху.
Так, основатель и ректор школы "МАРШ" Евгений Асс признается, что никогда не был поклонником архитектуры Захи Хадид, но при этом считает ее выдающейся фигурой культуры конца ХХ — начала ХХI века. "Я, напротив, считаю, что она была моим великим оппонентом. Но это честь иметь таких оппонентов. Она была действительно фигурой выдающейся. Что касается ее архитектуры, я считаю, что она в значительной степени, как бы сказать, трансформировала какие-то основополагающие, фундаментальные положения архитектуры, с чем я не готов согласиться", — рассуждает архитектор.
Эстетика Хадид, хотя и не всем приходилась по сердцу, но при этом признавалась профессиональным сообществом как уникальное и самобытное явление. Сама же Хадид призывала постоянно стремиться к переменам, изучению чего-то нового, приучая нас к тому, что фантастика вполне может быть реальной.
"Феномен Захи Хадид даже не в том, что она сделала параметрическую архитектуру неотъемлемой частью современного зодчества, а фантасмагорические криволинейные формы — привычной для нас реальностью, а в том поразительно всеобъемлющем масштабе таланта и личности, которыми она обладала. Хорошая новость в том, что такие архитекторы на самом деле не умирают — они бессмертны благодаря своему творчеству, а реализованные ими здания и есть та неукротимая сила, которая двигает архитектуру вперед", — говорит главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. По его словам, с некоторыми проектами Захи Хадид нам еще лишь предстоит встретиться: совсем скоро, например, мы узнаем, что эта великая архитектор придумала для нашего города в рамках конкурса на проект Технопарка Сбербанка.
Кстати, в России по проекту Хадид построено несколько зданий, среди которых есть частные резиденции, например, футуристический особняк совладельца компании Capital Group Владислава Доронина. "Для меня Заха Хадид — потрясающий архитектор будущего. Вместе с ней мы разрабатывали проект жилого здания в Москве. К величайшему сожалению, в 2004 проект не был одобрен. Это было бы уникальное с точки зрения архитектуры и значимости для города здание. По проекту Захи Хадид я построил и собственный дом", — вспоминает бизнесмен.
Также по проекту Zaha Hadid Architects в Москве был возведен бизнес-центр Dominion Tower, кроме того Хадид являлась членом Международного попечительского комитета по созданию в Москве музея Дома Мельникова.
