- Сергей Энверович, как изменилась отечественная архитектура за последнее десятилетие? И как это повлияло на подход к реализации российских проектов?
— Я работаю в России с 2003 года и должен признать, что на протяжении всего этого времени наблюдаю прогрессивное развитие качества архитектуры и работы с архитектурной деталью. Этот процесс, конечно, терял свои обороты в период кризиса 2008 года, но полностью восстановился к 2010-2011 годам. Сейчас в России идет активное развитие масштабных территорий и при таких объемах застройки нельзя ожидать повсеместного появления только качественных зданий — достаточно велик процент проходных объектов, но и их уровень по сравнению с теми же двухтысячными повышается.
- Можно ли сейчас говорить об «индивидуальном российском стиле» или же все, что строится в Москве и регионах — это пройденный этап за рубежом?
— Для выработки собственного стиля необходим куда больший период времени, чем прошедшие 10-15 лет. Но все предпосылки для его развития, как мне кажется, есть: он формируется на стыке расширяющейся базы местных строительных материалов и более детального учета природных особенностей России. Ведь страна у нас преимущественно северная, с характерным довольно тусклым светом, отсюда и особое отношение к рельефу создаваемой поверхности, что прослеживается на протяжении всей исторической архитектурной традиции. Я думаю, сегодня мы уже на пути к развитию собственного нового стиля, но это достаточно длинный путь.
- Насколько длинный?
— Думаю, нам нужно еще минимум 10 лет, чтобы говорить о достижении стабильно высокого качества архитектуры.
- Что нужно для этого: должны приехать зарубежные архитекторы или нужно как-то по-иному «растить» свои кадры?
— Обмен опытом с архитекторами других стран, безусловно, полезен, но я не сказал бы, что наши специалисты принципиально не знают чего-то такого, что знают их коллеги из других стран. Чего им точно не хватает сегодня — так это наличия местной строительной базы, сравнимой по своему разнообразию с той, что существует за рубежом. Это бы очень помогло нашим зодчим более полно раскрывать свои идеи и реализовывать даже самые смелые архитектурно-планировочные задачи без астрономических затрат. То есть нам, в первую очередь, нужны не зарубежные архитекторы, а достаточное количество строительных компаний, которые на основе отечественных материалов и конструкций были бы в состоянии выполнить заказ на создание более или менее уникальных деталей.
Архитектурное образование, в свою очередь, должно быть больше ориентировано на практические аспекты создания архитектуры, то есть студенты должны не только изучать основы профессии, но и учиться формировать жизнеспособные реализуемые идеи. В идеале студенты должны выходить из вуза молодыми специалистами с небольшой практикой за спиной. Конечно, потом они будут учиться в процессе своей дальнейшей деятельности, но это должно быть обучение с целью повышения квалификации, а не ее получения.
- Получается, России не нужны иностранные архитекторы?
— Точно так же можно задать обратный вопрос: нужны ли российские архитекторы за границей? Понимаете, обмен опытом в архитектуре, как и в любой другой сфере деятельности, — это не односторонний процесс. В любой стране есть определенное количество архитекторов, которые постоянно востребованы не только у себя на родине.
Некоторые из них работают, в том числе и в России, кто-то более успешно, кто-то менее. Оказывают ли именно они решающее влияние на развитие современной российской архитектуры? Не уверен. Скорее, это им очень нужна Россия — они приезжают сюда в поиске заказов, что естественно для любого офиса, работающего на международном уровне.
Россияне на Западе, в свою очередь, сейчас действительно менее востребованы, но, думаю, это связано, прежде всего, с достаточно молодым современным архитектурным рынком нашей страны — система экспорта творческих кадров еще не выстроена.
- Все-таки в России или за ее пределами у архитекторов больше возможности для развития своего потенциала? Ведь у нас есть свои СНиПы, которые устанавливают какие-то рамки для идей, но ведь и за рубежом наверняка тоже есть свои правила?
— Могу лишь повторить то, что уже сказал выше: на территории РФ возможно сделать здание любой степени архитектурной сложности, и единственной проблемой на пути к реализации становятся отнюдь не СНиПы, а большой объем импорта, необходимого для реализации большей части планировочных и фасадных идей. Импорт нужно сокращать за счет внедрения собственных технологий и материалов.
- Есть у нас прогресс в этом направлении?
— Да, я вижу ощутимый сдвиг за последние несколько лет, я бы даже сказал, за 2-3 года. Например, появляются очень качественные кирпичные заводы, которые изготавливают лицевой кирпич. Также появляется свой натуральный камень, работают современные заводы по производству стекла. Но этого пока недостаточно, чтобы говорить о собственной полноценной строительной базе.
- Что касается конкурсов на архитектурную концепцию того или иного здания, есть ли какая-то разница между тем, как они проводятся за рубежом и в России? Можно ли говорить, что все они проводятся честно?
— Конкурс может проводиться либо открытым способом, когда к участию приглашаются все желающие профессионалы, либо по приглашениям, когда количество архитекторов регламентируется и по определению ограничено. И в этом смысле конкурсная практика в России ничем не отличается от мировой. Что значит, проводятся ли они честно? «Честно» означает «абсолютно объективно», но абсолютной объективности в искусстве нет и быть не может, ведь это всегда субъективное мнение группы людей, причем оно нередко меняется с течением времени — сегодня здание может казаться удачным, а завтра нет…
Поэтому я бы сказал, что конкурсы проводятся в России честно в том смысле, что выдерживаются все параметры, которые необходимы, чтобы каждый участник получил равные шансы. Но это не гарантирует, что какой-нибудь горожанин не скажет потом: «Какой ужасный проект они выбрали!».
- Есть ли смысл в формировании архитектурного облика отдельного района города, например, Москвы?
— Создание дизайн-кодов для каждого из районов города — это нормальная и полезная общемировая практика. В России она пока еще никак не оговаривается в Градостроительном кодексе, но уже становится частью программ отдельных руководителей субъектов федерации и их главных архитекторов. Безусловно, городу это идет лишь на пользу: параметры застройки отдельных участков более прозрачны и понятны и гармонично соотносятся с генеральным планом развития территории в целом.
- Вернемся к молодым специалистам. Есть ли для них место на этих конкурсах? Достаточно ли в России возможностей для развития начинающих архитекторов?
— Большой приток молодых архитекторов наблюдается в Москве, что я связываю, в первую очередь, с деятельностью нынешнего главного архитектора города Сергея Кузнецова. Они показывают себя с лучшей стороны, выигрывают ряд конкурсов. Я, кстати, не раз был членом жюри архитектурных конкурсов, проводившихся в Москве, и могу сказать точно, что победа всегда присуждалась тому или иному проекту за его качество, а не за то, какой офис его выполнил. И именно благодаря такому подходу молодые начинающие бюро уже не раз и не два выигрывали первые премии, получали большие заказы. Да и заказчики сегодня в большей степени ориентированы на работу с более молодыми архитекторами, надеясь получить из их рук свежие идеи, так что я не вижу никакой особенной преграды для поколения next.
- Какие требования предъявляют заказчики к архитекторам, и как выжить архитектурному бюро в условиях конкуренции?
— У всех заказчиков к архитекторам одно глобальное требование — им нужны проекты, которые бы были экономически целесообразны, нравились бы им эстетически и при этом удовлетворяли всем существующим ограничениям участка. Как выжить в условиях конкуренции? Думаю, ответ прост: работать быстро и при этом качественно, слушая и слыша заказчика и детально анализируя исходные параметры площадки и ее окружение.
- В России вы известны по многим проектам, в том числе как главный архитектор башни «Федерация» на территории ММДЦ «Москва-Сити». Как вы относитесь к тому, что деловой центр зачастую называют «градостроительной ошибкой»?
— Я недавно посмотрел фильм совместного российско-ирландского производства, и «декорацией» к нему служила именно «Москва-Сити». И это далеко не единственный пример, когда действие современного российского фильма разворачивается именно на фоне ММДЦ или непосредственно на его территории. Мне кажется, это хоть и косвенный, но очень показательный индикатор востребованности той или иной постройки: Сити, бесспорно, стал символом современного градостроительного развития Москвы.
Да, место для его строительства в свое время было выбрано достаточно спорное: не секрет, что со многих точек, например, с той же Котельнической набережной, силуэты небоскребов накладываются прямо на силуэт Кремля.
Но лично я не вижу в этом большой проблемы и тем более беды, наоборот, мне кажется, что подобный градостроительный сценарий соответствует сегодняшнему вектору развития архитектуры: современные объекты в принципе существуют за счет контраста с окружающей средой. Все современные города и, в частности, Москва сотканы именно из таких контрастов.
- Движение «Архнадзор» активно выступает против любого вмешательства в архитектурный облик «старой» Москвы. За все ли здания и сооружения прошлых эпох нужно так упорно бороться? Имеет ли право на жизнь новая архитектура?
— Сегодня в силу разных причин архитектура перестала быть сверхдолговечной. С одной стороны, новые здания отвечают всем предъявляемым к ним требованиям, в том числе по полезным площадям, эргономичности и так далее, но с другой, им совершенно точно не хватает массивности и тактильности строений предшествующих эпох. И именно поэтому любое здание из прошлого воспринимается горожанином как более ценное, нежели только что построенное. Это происходит не только в России и объясняется, в первую очередь, изменением архитектурного языка, ставшим естественным следствием развития модернизма.
Движение за сохранение памятников набрало силу, исходя именно из этих соображений. Поэтому отвечая на ваш вопрос, я бы сказал: объекты, признанные памятниками, безусловно, должны быть сохранены. Но перед архитекторами стоит и куда более глобальная задача: повысить качество средовой застройки настолько, чтобы новые объекты визуально воспринимались достойными соседями старых и не вызывали у горожан отторжения.
- Как вы оцениваете проекты новых объектов, которые должны появиться в Москве в ближайшем будущем, например, Парламентский центр, в разработке которого вы также приняли участие, и другие?
— В проектировании знаковых объектов для Москвы, на мой взгляд, сегодня превалируют две основные тенденции. Одни архитекторы стараются создать более художественно проработанные объекты с помощью современных выразительных средств, другие говорят, что все уже придумано и предлагают повторить стилевые принципы столетней давности.
- Это не шаг назад?
— Я бы сказал, это точно не развитие вперед. С одной стороны, у такого архитектора заведомо беспроигрышная позиция, ведь он оперирует средствами, обеспечивающими проверенное временем качество. Но с другой, для формирования языка современной архитектуры это ничего не дает. Да, это вариант, лишенный риска, но лично я всегда за то, чтобы искать новые пути и средства воплощения тех или иных архитектурных форм, не повторяя стилей прошлого, но соответствуя им по глубине проработки поверхностей и остроте создаваемого пространства.
Беседовала Евгения ПЕТРОВА