Прошло полгода с тех пор, как власти объявили о планах по расширению Москвы и увеличению ее площади более чем в два раза. Между тем, архитекторы и эксперты в области градостроительства пытаются предложить наилучшую стратегию по организации работы, направленной на проектирование и развитие присоединяемых территорий.
О том, как следовало бы выстроить работу по проектированию в "новой" Москве, как подобные задачи решались в других городах мира, а также о том, что Москве сегодня нужны своего рода "безумцы" - люди, готовые превратить эту работу в дело всей жизни, рассказал в интервью "РИА Новости – Недвижимость" голландский архитектор Эрик ван Эгераат.
- Господин Ван Эгераат, есть информация, что вы оказались в числе архитекторов, которых власти Москвы пригласили участвовать в конкурсе на концепцию развития московской агломерации...
- Да, меня пригласили в одну из экспертных групп. Ведь подобная работа не может быть выполнена каким-то одним человеком, или группой людей, или даже одной организацией. Здесь нужна командная работа. Я сторонник рабочих групп с многонациональным составом, групп, способных генерировать идеи на основании совместного опыта. Подход должен быть основан не на принципе "или-или", а на сочетании возможностей.
- Кто, кроме вас, участвует в рабочей группе?
- Пока я не могу сказать.
- Когда начнется работа?
- Насколько мне известно, ближе к Новому году или сразу после него.
- И чем вы будете заниматься?
- Рассуждать об этом сейчас не имеет практического смысла. Пока могу сказать лишь следующее: такие крупномасштабные проекты, как создание концепции "новой" Москвы, нуждаются в стратегии организации работы, и формирование такой стратегии - самая сложная и важная часть работы.
Мне кажется, что при том, что разработка концепции требует интеллектуальных усилий группы людей, ее реализация должна быть увязана на конкретном человеке.
Справедливость моей позиции подтверждает опыт всех городов, успешно справившихся с этой задачей. Возьмем Барселону, которая в конце 1980-х - начале 1990-х годов была полностью трансформирована усилиями одного человека - мэра Паскаля Марагалла, поставившего перед собой задачу добиться права на проведение Олимпиады в 1992 году. Впрочем, его задача была шире: он хотел полностью трансформировать город не только в плане подготовки к играм, но и изменить характер города, жизнь людей в нем.
Другой яркий пример - бразильский город Куритиба. Этот город, подобный цветущему саду, был заново создан архитектором, градостроителем и мэром Жайме Лернером. Этот человек верил в то, что для создания здоровой и устойчивой городской среды одних только архитектурных и градостроительных решений мало - необходима воля, чтобы организовать работу множества людей. Подобные люди, обладающие храбростью и долей безумства, чтобы поверить в проект и реализовать его, – вот что нужно сегодня Москве.
- Нам тоже нужны "безумцы"?
- Проект по развитию новых территорий Москвы ни за что не удастся реализовать без участия людей, которые влюблены в него и готовы жизнь положить за него. Без таких людей проект будет стоять на месте.
- Думаете, можно найти такого человека здесь?
- Это не обязательно должен быть бюрократ или политик. Он, конечно, должен иметь связи, но не менее важно отношение к проекту как к делу жизни. Посмотрите на любой город, успешно прошедший серьезную трансформацию, те же Торонто или Гамбург - в каждом из них такой человек был найден. Москве нужен кто-то, кто будет занят в проекте не просто потому, что он занимает пост мэра.
И, кстати, концепция развития "новой" Москвы - задача не для мэра. У него полно других проблем. Но если это все-таки окажется мэр, то он должен обладать глубокими познаниями и опытом в данной сфере, иначе он никогда не сможет заставить проект работать. В Барселоне, Куритибе, Гамбурге и Торонто был человек - градостроитель, архитектор или стратег - который не просто обладал видением, но и имел возможность перевести свое видение на понятный людям язык.
Я не знаю, да и никто не знает, как подбираются участники проекта по созданию концепции развития московской агломерации. Они не обязательно должны быть знаменитостям; нужны просто люди, способные эффективно организовать коммуникацию заинтересованных лиц, участвующих в проекте, сфокусировать усилия людей на конкретных задачах. Они должны действовать в интересах проекта, понимая, что они могут не совпадать с интересами правительства или политических партий.
- Если говорить о ваших собственных представлениях, какими должны быть подходы к созданию концепции "большой" Москвы?
- Знаете, вопрос о путях дальнейшего развития города чрезвычайно актуален сегодня, над ним интересно работать, искать новые идеи, обращаясь к удачному опыту городов мира.
Существуют два принципиально разных подхода. С одной стороны, для таких мегаполисов, как Москва, естественно, когда город занимает все большую территорию, потому что в сегодняшних границах он явно перегружен. Но с другой стороны, общая мировая тенденция заключается в попытках избежать дальнейшего разрастания городов, как это случилось с Лос-Анджелесом или Токио. Сейчас эти города пытаются остановить экстенсивный рост, потому что заставить такую огромную структуру работать невероятно трудно.
Присоединение новых территорий к Москве - это не просто вопрос расширения города и создания нового района с целью освободить центр. Подобные стратегии работали в 1960-е. Сейчас задача состоит в том, чтобы увязать новую часть со старым городом не технически, а стратегически. Понять характер каждого района в отдельности и суметь соединить их в целое. Важно попытаться вернуть людям чувство влюбленности в собственный город, ощущение общественных пространств как продолжения собственного дома. Подобная трансформация, заставившая жителей еще сильнее полюбить свой город, произошла с Нью-Йорком. Достаточно сравнить Нью-Йорк 1970-х и 1980-х с Нью-Йорком сегодняшним, чтобы понять, что я имею в виду.
Поэтому я хочу еще раз подчеркнуть важность обращения к опыту великих городов мира, прошедших через подобную трансформацию. У всех этих городов есть общая черта: на основе размышлений о том, как бы им хотелось выглядеть, они смогли разработать собственный неповторимый характер. В этом вопросе важна не столько техническая сторона разработки планов, сколько маркетинговая стратегия.
Я высоко оцениваю планировку российских городов, особенно в советский период. Сейчас не принято хвалить советские методы, но мне хотелось бы отдать им должное - они были последовательными. Планировка Москвы и других городов совсем не плоха, все идеи работают. Не решена лишь проблема роста, поддержания качества города и подчеркивания его своеобразия в процессе расширения. Но сам план города, по большей части искусственный, рукотворный, отличается высокой степенью организации. Многое необходимо доработать, усовершенствовать. Здесь мы возвращаемся к обычным проблемам: транспортные потоки, парковка, озеленение, распределение функций.
Проблема поиска путей идентификации для "новой" Москвы - это проблема каждого города, оказавшегося перед необходимостью расширения. Попытаться разобраться в ней - крайне интересная задача. На мой взгляд, проект "новой" Москвы подразумевает не просто разработку гигантского нового плана, с посадкой деревьев, расположением домов, офисов, школ. План должен ставить новые задачи, в его основе должна лежать стратегия усовершенствования общественных пространств с целью завоевания любви жителей. Вот что нужно Москве.
- И какие задачи вы будете ставить для себя, участвую в конкурсе на концепцию "новой" российской столицы?
- При работе над проектом - любой его частью - я постараюсь сделать так, чтобы город не превратился в урбанистического спрута вроде Лос-Анджелеса. Присоединяемые территории также не должны превратиться в еще один спальный район - таковых уже предостаточно. Меня больше интересует создание городского образования наподобие территории бывшего "Красного Октября", создание чего-то такого, чего ни в каком другом месте не найти.
Впервые я занялся городским планированием в возрасте 23 лет. Это был проект развития Алмере Бейтена - нового города-района Амстердама. Когда меня пригласили в проект, я подумал: "Какая глупость! Это всего лишь спальный район, кому захочется сюда ехать?" Начав работу, я спланировал район как парк с разбросанными по территории небольшими частными домами. Сегодня, 30 лет спустя, когда я приезжаю в Алмере Бейтен, я вижу парк в цветении и россыпь небольших характерных домов. Очень привлекательная картина. Главное - у места есть собственное лицо. Я наблюдаю за жителями; они ведут себя так, словно живут в особенном, роскошном городе для избранных, в районе наподобие Больших бульваров в Париже.
- Давайте поговорим теперь о проектах, которыми вы уже занимаетесь в России, например о проекте университета для Сбербанка...
- Это проект совершенно иного типа. Я начал работу над ним в то время, когда меня серьезно занимали мысли о роли подобных институтов в жизни сегодняшнего российского общества. Моя идея корпоративного университета заключалась в том, чтобы не создавать громоздкое монументальное здание, а сделать нечто более нейтральное и органичное. Вместо демонстрации силы я сделал акцент на "вписанности" в окружение и привлекательности для людей.
Со мной советовались по поводу выбора места для проекта, мне показали несколько участков. Один из них - на берегу Истры - особенно понравился мне. Здесь, подумал я, можно построить серию невысоких зданий, вписать их в ландшафт. Я предпочел естественность монументальности.
- Вы хотели создать что-то вроде деревни?
Что-то вроде селения или монастыря, где, куда ни посмотришь, везде природа. Именно в этом ключе мы и строим сейчас проект.
- На какой стадии строительства находится университет?
- Строительство наполовину завершено. Ряд коттеджей уже построен, скоро начнется отделка. Этажность домов невысокая - два-три этажа. Самые высокие здания - четыре этажа. Проект должен быть полностью завершен в начале следующего года.
Когда дело доходит до строительства, я неизменно критичен. Для меня чрезвычайно важны детали, их максимально качественное выполнение. В России этого добиться нелегко. Люди здесь не привыкли работать точно, поэтому каждый проект для меня превращается в битву. Я очень горжусь своими проектами в Сибири. Принимая во внимание условия, в которых они возводились, качество проектов очень высокое.
Что касается проекта университета, я не могу сказать, что его "изюминка" в строительстве. То, что делает проект особенным, - наше стремление сделать проект "зеленым" и энергосберегающим. Мы сосредоточили все усилия на том, чтобы комплекс потреблял меньше энергии и не загрязнял окружающую среду.
- Это была идея Сбербанка?
- Изначально я предложил эту идею совету директоров Сбербанка, им очень понравилось. Греф так и сказал: делайте проект в точном соответствии с практикой западных стран. Так мы и поступили. Хотя большинство российских стандартов и норм не принимают данный фактор в расчет. Ваши коды и СНиПы не рассчитаны на экономное потребление энергии. Если бы мы проектировали в соответствии с российскими стандартами, то на выходе комплекс использовал бы в девять раз больше энергии, чем заложено в наш проект. Возможно, это не самый острый вопрос для России, но он важен для остального мира. И это прекрасно, что Сбербанк проявил подобную инициативу. Думаю, Россия не должна, даже при объеме добываемого здесь газа и нефти, оставаться в стороне от проблемы, которая заботит весь мир. Ничем нельзя оправдать бесполезную трату энергии, загрязнение окружающей среды и создания рисков для здоровья людей.
- Еще один ваш известный проект - это реконструкция стадиона "Динамо". Как вы относитесь к тому, что сейчас инвестор проекта "ВТБ Арена" заявляет, что ему пришлось изменить подходы к дизайну?
- В этом проекте встретились интересы, связи, идеи множества людей, каждый хотел играть первую скрипку. Я знал, что будет трудно: каждый чего-то требует, чего-то хочет, но будет ли проекту от этого лучше? Сомневаюсь. С другой стороны, меня порадовал тот факт, что за полтора года мой проект практически не изменился. Какие-то изменения, конечно, есть - но изначальные принципы остались. Проект по-прежнему выглядит, как я предложил. Очевидно, идея была хорошей, раз после 1,5 года политических, финансовых и прочих интриг не нашлось ни одной альтернативной идеи, столь же сильной, как моя. Это приятно осознавать. Думаю, что когда стадион будет построен, его облик будет близок к тому, что я спроектировал, по крайней мере, он будет основан на разработанных мной принципах - сохранении контура старого стадиона и парка и добавления к ним двух арен и коммерческих пространств.
Насколько я знаю, эти принципы остались в проекте. За пределы старого здания решили не выходить. Внутри решили устроить два стадиона вместо одного, "посадив" новый стадион на объем старого наподобие воздушного шара. Все эти ключевые моменты моей концепции остались в проекте. Меня больше заботит качество исполнения. Возможно, подобная судьба ожидает всякий масштабный проект такого рода.
- Нашлось немало людей, протестовавших против "воздушного шара"...
- Я пытался сделать так, чтобы "шар" не слишком "давил" на существующий стадион; здесь многое зависит от реализации проекта. Моя изначальная идея была вполне сбалансированной. Удастся ли сохранить этот баланс? Увидим. Я не слишком удручен этой ситуацией, предпочитаю относиться к ней философски.
Беседовала Анастасия Вдовенко
