Эпидемия COVID-19 вынудила весной приостановить работу московских реставрационных компаний, но, по словам главы Мосгорнаследия Алексея Емельянова, за месяц вынужденной паузы состояние ни одного из реставрируемых памятников культуры не ухудшилось. Что будет с ними дальше и каким образом департамент культурного наследия Москвы пытается совместить интересы столичной общественности и инвесторов, Емельянов рассказал в интервью РИА Недвижимость.
– Как обстоят дела с реставрационными работами в Москве в условиях пандемии?
– С 13 апреля была приостановлена работа практически всех предприятий в городе. Реставрационные компании не стали исключением, на всех объектах реставрации работы также были приостановлены. Если учесть, что в городе выдано 590 разрешений на производство работ, то их вынужденная остановка была непростой задачей. Необходимо было законсервировать все объекты, на которых проводились работы, обеспечить постоянный мониторинг. Надо сказать, за этот период состояние ни одного из объектов не ухудшилось.
– Как пережили этот сложный период подрядные организации?
– Чтобы не терять темп, на время ограничений мы сделали акцент на проектировании. Технологии позволяют работать дистанционно и реставраторы перешли на удаленный формат. Насколько я знаю, никто никуда не уехал и сейчас отрасль постепенно просыпается. Все живы, здоровы и возвращаются к работе.
Одним из показателей, что отрасль постепенно оживает, является тот факт, что только за первую неделю после того, как разрешили возобновить работы, наш департамент выдал 30 разрешений на проведение реставрации. В среднем это в полтора раза больше, чем до введения ограничительных мер.
– Сейчас город переходит в режим постепенного снятия ограничений. Можно ли предположить, что работы на объектах будут форсироваться, чтобы успеть выполнить план к концу 2020 года?
«
– У нас в приоритете тщательность в сохранении и реставрации подлинных объектов, а не спешка и ударные темпы. Форсирования работ, чтобы вместо года все выполнить за один месяц и скорее разрезать красную ленточку, я бы предполагать не стал. Реставрация – это процесс, где в первую очередь важно быть внимательным к деталям и качеству. В любом случае мы будем контролировать процесс, чтобы работы прошли на высоком уровне без существенного изменения сроков.
Пока рановато говорить об итогах, сезон только начинается, но мы ожидаем завершения реставрации не менее 200 объектов в 2020 году. Считаю, что это было бы хорошим результатом.
– Как повлияло на реставрацию ослабление рубля? Подорожали ли материалы?
– Мы держим руку на пульсе, общаемся постоянно с компаниями, пока никаких подобных проблем не возникало. Поводов для беспокойства я не вижу. В настоящее время российский рынок реставрационных материалов достаточно широк и разнообразен, существенного подорожания строительных материалов из-за рубежа не произошло, поэтому можно сказать, что ослабления рубля реставрационные компании не заметили.
– В начале программы реновации из списков на снос было исключено порядка 218 домов, представляющих градостроительную и культурную ценность. Прошло два года. Появилось ли понимание, что с ними делать?
– Все эти объекты ждет реконструкция и реставрация. Они разделены на несколько типовых временных периодов, часть объектов – малоэтажная, еще довоенная застройка, другая часть – дома в шесть-семь этажей уже послевоенной постройки. В настоящее время прорабатывается вопрос обследования вышеуказанных объектов экспертами. Какую функцию будут выполнять сохраненные здания, определят на стадии разработки градостроительной документации и проектов планировки территорий.
– Когда будут обозначены сроки восстановления первой части объектов?
– Сейчас по объектам, которые мы обсуждаем, проводятся инженерные и историко-культурные обследования, выявляются элементы, подлежащие сохранению, а дальше будет проводиться разработка проектной документации. Раньше никаких работ по этим домам не производилось, нам нужно понимание, как эти объекты реконструировать, а потом уже будем с ними работать. По итогам обследования в 2020 году мы сможем говорить о каких-то временных рамках, но не ранее, чем в начале 2021 года.
– В середине января мэрия объявила, что выкупила у собственника дом Булошникова на Большой Никитской улице, для того чтобы сохранить его, а дальнейшее использование здание намерена обсудить с общественностью. Что происходит сейчас? Какие варианты его дальнейшей судьбы рассматриваются в обсуждениях?
– Полагаю, что если бы купец второй гильдии Федот Васильевич Булошников увидел это здание в наши дни, то он как минимум был бы удивлен, что это здание связывают с его именем. Если быть точным, то с 1828 по 1848 год он владел маленьким домом, его остов давно либо разрушен, либо включен в поздние напластования. После продажи здание неоднократно реконструировалось, и тот объект, который мы с вами видим сегодня, к самому купцу и его жене Агриппине Прокофьевне никакого отношения не имеет. Нынешний облик здание получило в процессе реконструкции для нужд одного из банков в конце 90-х годов, когда на этом здании появился купол в угловой части, двухъярусная мансардная надстройка, полностью изменились планировка здания, оформление витрин первого этажа. Поэтому называть его домом Булошникова я бы не стал. И именно поэтому здание не обладает статусом объекта культурного наследия, но, насколько я знаю, зданию ничего не угрожает.
– Однако общественность крайне взволнована его дальнейшей судьбой.
«
– Хочу всех проинформировать, что проектная документация, которая могла бы изменить или как-то повлиять на судьбу этого здания, в адрес департамента не поступала.
– На углу Леонтьевского переулка есть старинная городская усадьба XVIII века – дом Поздняковых, ставший известным в 1812 году благодаря французскому театру, игравшему здесь в дни нашествия Наполеона. Градозащитники заявляют о существовании проекта его радикальной перестройки, и это якобы своего рода размен за отказ от проекта на месте дома Булошникова. Что вам об этом известно?
– Тема с разменом и обменами проектов однозначно не связана с охраной памятников. Это что-то из области фантастики, причем ненаучной, и я это прокомментировать не смогу. Само здание главного дома усадьбы входит в список 224 аварийных памятников Москвы. В январе собственник получил задание на проектирование, проект реставрации в наш адрес пока не поступал, но, безусловно, реализация любого проекта по развитию этого владения возможна лишь при условии реставрации объектов и сохранении облика Большой Никитской и Леонтьевского переулка. Надо сказать, что подобные объекты у нас на особом счету, только в 2019 году по шести таким зданиям были завершены работы, еще более чем на 70 работы ведутся.
– А как обстоят дела с реставрацией кинотеатра "Художественный"?
– Противоаварийные работы, начатые в прошлом году, уже завершились, в том числе работы по конструктиву и кровле, в настоящий момент идет непосредственно реставрация. Важно, что сейчас зданию ничего не угрожает. В настоящее время 90% воссозданного декора уже выполнено в условиях мастерской: отреставрированы мужские маскароны, женский маскарон, буквы вывесок "Вход", "Выход" и "Художественный электротеатр", венки восточного фасада, вентиляционные решетки фойе и потолка большого зала, барельеф на западный фасад.
Перед введением карантина не успели смонтировать карнизы в фойе и большом зале, но зато уже на своем месте гиппокампы. Отреставрирован венок на стене большого зала и воссоздан второй, сделан макет барельефа "Селена" в масштабе 1:5, проведена расчистка и докомпоновка капителей колонн балкона в зале в виде головок Диониса. Осталось провести расчистку барельефов в зале, изготовить металлические элементы фонарей и ограждения лестниц. Сейчас на объекте возобновилась реставрация, планируется, что до конца этого года работы будут завершены.
– Вернемся к вопросу о собственниках исторических зданий. Существует ли тенденция, когда собственник отказывается от реставрации и властям приходится обращаться в суд, как в случае с рестораном на ВДНХ?
«
– Такая тенденция пошла на спад. Подобные случаи бывают, но наша главная задача заключается не в том, чтобы изъять здание, а в том, чтобы сподвигнуть собственника на реставрацию. Хорошим примером является дело с одним из строений усадьбы Шибаевых, когда мы долго добивались начала работ, но в итоге были вынуждены обратиться в суд с иском об изъятии. В результате с собственником здания заключили мировое соглашение и дело сдвинулось с мертвой точки.
Еще одним примером является особняк Мельникова в Волковом переулке, дом 15. Прежде там был туберкулезный диспансер с деревянными стенами. Там было небезопасно находиться, аварийный брус нужно было менять. Никто не брался. А потом нашли собственника и дело пошло: уже завершены противоаварийные работы, готовится проект реставрации и приспособления.
– А что будет с домом Черникова в Хамовниках, который могли снести ради строительства жилого комплекса?
– Это здание мы тщательно обследовали с точки зрения истории, архитектуры, мемории. Выносили обсуждение по этому зданию на заседания научно-методического совета и профильной комиссии при Общественной палате Москвы. Эксперты были единодушны во мнении, что качествами объекта культурного наследия дом не обладает. По результатам этого общественного обсуждения и выступления экспертов было принято решение об отказе в присвоении статуса, но одновременно мы же, приняв во внимание общественный интерес к этому вопросу, рекомендовали собственникам пересмотреть проект, отказаться от полного сноса и предложили сохранить наиболее ценные элементы фасада. И насколько я знаю, проект перерабатывается.
– То есть частичный снос все-таки возможен? И у собственников будет право на реконструкцию с изменением параметров, а Мосгорнаследие, отказав в особом статусе, впредь может только рекомендовать, но не обязывать?
– Поскольку этот дом не является памятником архитектуры, но дорог местным жителям, мы в рамках своих компетенций постараемся предпринять все возможные действия, чтобы облик и самого дома, и района был максимально сохранен.
– В начале марта на Остоженке случился градостроительный скандал, когда дом номер 4, который власти многократно обещали сохранить, частично снесли. Как получилось, что застройщик, несмотря на предписание властей сохранить и реставрировать объект, все же повредил его?
– Этот дом не обладает статусом памятника архитектуры, но рядом с ним находится памятник федерального значения – Красные палаты. Было решено сохранить здание четвертого дома и департаментом согласован проект его переноса. Впервые за последние почти 40 лет планировался "переезд" объекта вглубь квартала, а потом возвращение на старое место. Это дорогая и уникальная технология, но часть объекта, которая выходит на Красные палаты, в процессе перемещения грозила обрушением и нанесением ущерба памятнику. Разумнее бы было пересмотреть проект, но застройщик поспешил, не стал этого делать. Они просто "спилили" проблемный кусок и намеревались продолжить движение, но мы работы приостановили. На площадку были направлены эксперты для оценки урона и проработки возможного варианта спасения остатков стены. В любом случае переезд оставшегося фрагмента этого здания будет осуществлен, но с учетом всех рекомендаций специалистов. Пока что сроки по переносу сохраняются, подрядчик планирует осуществить его к концу июня 2020 года.
– Какие санкции применены или будут к застройщику за эти действия? Насколько серьезный урон был нанесен зданию?
– Работы на объекте после этой ситуации были сразу же приостановлены – это уже серьезная санкция, поскольку простой обошелся подрядчику в десятки миллионов. Поэтому в данном случае он сам себя наказал рублем. После того, как будет отменен режим самоограничения в городе, мы рассмотрим вопрос о наличии в действиях подрядчика состава административного правонарушения за несоблюдение ограничений, установленных в зонах охраны объектов культурного наследия. Это тоже может повлечь за собой определенные неприятности.
– Какой объем в итоге предстоит перенести, а потом вернуть обратно?
«
– Как и было задумано, переноситься будет весь объем четвертого дома по улице Остоженка, который не является памятником. Уже после того, как здание будет возвращено на свое место, специалисты реставрационным методом восстановят утраченный в марте небольшой фрагмент стены.
– Много ли зданий в Москве получает охранную грамоту по запросам общественности?
– Если взять цифры прошлого года, то под охрану было поставлено 60 объектов, при этом только 29 из них по запросам общественности, а остальное – это плановая работа. Статус же непосредственно объектов культурного наследия в прошлом году получили 111 объектов – это действительно уникальные здания и неважно в каком техническом состоянии они находятся. Сейчас мы занимаемся их постановкой под охрану. В частности, с начала года взят под охрану доходный дом Клингсланда в Большом Козихинском переулке, жилой дом 1860-х годов во Вспольном переулке и другие. Мы также утвердили предмет охраны по 800 объектам культурного наследия и планируем внести в список еще более 400 объектов.
– Хватает ли Мосгорнаследию полномочий в проблемных ситуациях?
– Меня радует, что архитектурный облик столицы все больше интересует абсолютно разных людей. Есть те, кто нас критикует, и это хорошо. Если критика конструктивна, то мы непременно к ней прислушиваемся и в любом случае делаем выводы. Радует факт, что есть люди, которые действительно что-то делают для Москвы, а не занимаются пустой болтовней в интернете. Полномочий достаточно, и дело ведь не в них. Мы не полиция, которая в случае кражи кошелька может найти вора и вернуть украденное. Я могу потребовать карательных мер, мы можем наказать собственника, но выиграет ли от этого уже поврежденный объект культурного наследия? Любые восстановительные работы не заменят подлинник. Поэтому мы стараемся упреждать такие ситуации, проводим профилактическую работу. А если ситуация обостряется, то можем прибегнуть и к иску об изъятии дома у нерадивого собственника.
За прошлый год департамент провел 283 проверки, выдал по их результатам 202 предписания об устранении выявленных нарушений законодательства об охране объектов культурного наследия; было возбуждено 87 дел об административных правонарушениях. Было назначено свыше 31 миллиона рублей штрафов, более 29 миллионов выплачено. Но самая, наверное, главная в данном случае динамика – это увеличение числа собственников, которые изначально понимают важность работ с памятниками и не игнорируют законодательство, а предпочитают работать строго в его рамках, чтобы не доводить дело до суда.
– Считаете ли вы, что стоило бы возродить сносную комиссию, пусть и в ином виде, но с теми же целями и функциями?
– Комиссия прекратила существование по решению суда. Его нужно исполнять, а не обсуждать. Когда эта комиссия была, то я не слышал добрых слов в ее адрес. Мне кажется, эта комиссия отработала своё, есть что вспомнить и этого достаточно.
Беседовал МИХАИЛ ЛИЧКОВ